48 ЛЕТ В «ЦИФРОВИЗАЦИИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ».
Воспоминания разработчика медицинской системы управления

_{К оглавлению}

Очерк двадцать девятый.
Экспансия

Бурная деятельность в Тюмени не мешала развитию системы в других городах.

Ещё на новосибирской сессии Института Склифосовского ко мне не раз подходил С..И.Стародубцев, заместитель главврача Красноярской больницы скорой помощи. На просьбу поговорить я отвечал ему, что через месяц переезжаю в Тюмень. “Приеду в Тюмень”, – сказал Станислав Игнатьевич и через три месяца приехал. Приехал не один: с заведующим красноярским горздравом Леонидом Даниловичем Остапенко и заместителем председателя горисполкома Анной Ивановной Чечёткиной. Все трое были люди напористые, и вскоре я отправился в Красноярск вводить систему “Скорая помощь”.

Туда мне на помощь приехал из Барнаула Геннадий Гдальевич Басин, заместитель главврача Барнаульской БСМП. В роли наблюдателя к нам присоединился А.Б.Ербактанов, главврач городской больницы Улан-Удэ. Он узнал о системе от своего заместителя по скорой помощи Владимира Ароновича Меркеля: тот был на конференции в Новосибирске. Наблюдателем Александр Батуевич пробыл пару часов: я воспользовался пермским опытом и сразу поручил ему слежение за посуточными смертями и составление диаграммы посуточных смертей за предыдущие месяцы.

Через 2 недели станция работала в новой системе. В ближайших планах горздрава и горисполкома появилось внедрение системы в стационаре, поликлинической службе и родильных домах, – всё, как в Тюмени.

Планы осуществлялись. Вскоре я снова был в Красноярске, на этот раз со своими сотрудниками С.В.Каркавиной и Ким Ха Боком. Приехал и А.Б.Ербактанов, он готовился к подобным преобразованиям у себя в Улан-Удэ. Систему ввели в больнице скорой помощи (Светлана Валентиновна участвовала в запуске автоматизированной системы) и в женских консультациях. Во всех четырёх роддомах ввели алгоритм “Роды”. На одном из предприятий был использован алгоритм “Профосмотр” – это было заботой Ким Ха Бока.

В следующем году Александр Батуевич Ербактанов ввёл систему у себя. Республиканская больница Улан-Удэ обеспечивала чуть ли не всю медицинскую помощь в городе: многопрофильный стационар, поликлиника, женская консультация, детская поликлиника и станция скорой помощи. Теперь на помощь мне и Александру Батуевичу в Улан-Удэ прилетела Галина Николаевна Кижватова, начмед Барнаульской БСМП. Всё прошло по обычной схеме, через 2 недели запуск систем был завершён.

Впоследствии я ещё побывал и по месяцу работал и в Красноярске, и в Улан-Удэ. Приезжали в Красноярск и самые активные руководители Пермской станции скорой помощи, один раз мы побывали там вместе с А.И.Макаровым. Наметились контакты с кафедрами Красноярского мединститута: с ассистентом профессора Ю.М.Лубенского мы сделали дополнения в алгоритм “Гастроэнтерология”. Проявили интерес к переменам новый заведующий Красноярским крайздравом и министр здравоохранения Бурятии. Всё это было на коротком отрезке времени, в пределах двух лет. Сразу в трёх региональных центрах использование моей системы приобретало городской размах. Складывалось необычное сообщество её деятельных сторонников.

В это время в городских администрациях и статистических бюро стали появляться первые персональные компьютеры, очень далёкие от того, что мы знаем сейчас, и малодоступные простому смертному. Я получал от хозяев разрешение посидеть за ними после окончания рабочего дня (мне давали ключ от помещения) и упражнялся в составлении маленьких программ, благо уже понял, что такое язык Бейсик. Приходило понимание, что настоящая автоматизация не за горами.

В 1987 году Всесоюзное совещание по скорой помощи решено было проводить в Тюмени. Кто решил, в каких верхах, не помню. Зато помню, как на этом совещании шесть городов – Тюмень, Пермь, Барнаул, Новосибирск, Красноярск и Клан-Удэ – были хозяевами положения. На наших стендах с распечатками суточных сводок красовалась полосатая ленточка с названиями городов. Все приехали, все выступали. Участники совещания побывали не только на станции скорой помощи, но и в других учреждениях, где функционировала наша система. Обо всех преобразованиях в городе докладывал совещанию заведующий горздравотделом Г.М.Хомутских. Интерес был большой, дня не хватало, и три вечера мы провели с гостями в неформальной обстановке: я и супруги Каркавины делили активистов на две группы, одну забирал к себе домой я, другую они. Большой интерес проявили главные врачи ССМП Вильнюса и Ташкента, Главный врач Свердловской ССМП заявил, что в самое ближайшее время шестёрка станет великолепной семёркой. Действительно, через год он ввёл у себя систему “Скорая помощь”. Я участвовал в запуске и туда же мне в помощь приезжала врач из Новокузнецкой станции.

Итак, два с половиной года в Тюмени широким фронтом проводились перемены, затрагивающие всех врачей, имеющие отклик в других городах, вызвавшие на себя Всесоюзное совещание, – и всё это без участия облздравотдела и Тюменского мединститута. Они, конечно же, были информированы, но никакой заинтересованности сами не проявляли, а нам было не до них. Мы ничего не просили – на нас не обращали внимания. Инородное тело стало слегка раздражать – терпели. Но Всесоюзное совещание под наши дела и без областных деятелей – это было чересчур. Понадобилось не так много времени, чтобы без всякой видимой причины, путём аппаратных игр, в которых я никогда не был сведущ, заставить не в меру инициативного младшего чиновника уйти. Александр Иванович Макаров уехал в конце 1987 года из своего родного города в Свердловск и стал директором Вычислительного Центра при облздравотделе.

Через три года тюменские врачи выбрали его своим руководителем. Думаю, не может быть более убедительного доказательства, что его предыдущая деятельность в Тюмени, а с ней и моя система соответствовали потребностям врачей. Александр Иванович вернулся теперь уже в качестве первого руководителя. Ещё через пару лет он опять призвал меня. Наш тандем восстановился, и мы взялись за настоящую автоматизацию управления лечебно-диагностическим процессом в городе.

Но тогда, в конце 1987 года, я внезапно остался один, в чужом, теперь уж не очень дружелюбном городе, без точек опоры во властных кабинетах. Настало время системе поработать на меня. В Барнауле два заместителя главного врача БСМП, видевшие внедрение в Красноярске и Улан-Удэ, убедили своего заведующего горздравом Виктора Андреевича Толмачёва последовать примеру этих городов. История повторилась: Алтайский крайком партии обратился к Сибирскому отделению АМН и в самом начале 1998 года я переехал в Барнаул. В Тюмени прогресс замер, но всё то, что было сделано, продолжало функционировать.

В Барнауле я сразу представился заведующему облздравом Артуру Александровичу Аскалонову и его заместителю Николаю Федоровичу Герасименко. Добрых два часа слушали они рассказ о моей системе, всё одобрили и больше мы не встречались. Оба, один за другим, увлеклись политикой. Я же, поддержанный руководителями больницы скорой помощи, должен был оправдывать надежды заведующего горздравом Виктора Андреевича Толмачёва. Он решил повторить тюменский вариант.

Через 4 месяца после переезда в Барнаул умерла моя жена, Елена Афанасьевна Тавровская. Мы прожили ничем, кроме её болезни, не омрачённые 32 года. Мы родили и воспитали сына и дочь, ставших хорошими врачами. И во всех моих делах, в беспокойной хирургической жизни, в двух диссертациях, в освоении преподавания и неожиданном повороте к новой совсем уж беспокойной деятельности мы были вместе. В горе и радости, как в сказках. Её знали и испытывали к ней симпатию все мои вдруг появившиеся сотоварищи в Новосибирске, Тюмени, Красноярске, Улан-Удэ и Барнауле. По существу, она жила моей жизнью, а я этим держался. И вот её не стало, а жизнь продолжалась и требовала продолжать дело, напоминая, что всё однажды кончается.