48 ЛЕТ В «ЦИФРОВИЗАЦИИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ».
Воспоминания разработчика медицинской системы управления

_{К оглавлению}

Очерк двадцать седьмой.
Дорогие имена

Перевод лаборатории в Тюмень подчёркивал вхождение идеи в новый этап развития. Она родилась, окрепла, состоялась в стенах отдельных лечебных учреждений и теперь переходила к быстрой экспансии. Она развивалась сама, по своей внутренней логике, но развивалась исключительно в процессе реализации. Эту реализацию осуществляло множество людей. Система развивалась, привлекая к себе людей, через этих людей, используя и впитывая в себя их знания, таланты и целеустремлённость.

На первом этапе, занявшем 10 лет, это были преимущественно врачи, великолепные, влюблённые в своё дело клиницисты, как правило, руководившие небольшими коллективами. В общих алгоритмах они увидели возможность создать вокруг себя порядок, способствующий слаженной работе своих врачей, помогающий видеть их работу и своевременно приходить к ним на помощь. Частные алгоритмы действий врача стали для них средством повышения эффективности медицинской помощи за счёт того, что действия всех врачей, опытных и начинающих, поднимались и удерживались на уровне современного коллективного опыта профессионалов.

В последние годы этого этапа в дело включились организаторы, руководители учреждений. Они почувствовали, что можно управлять тем, что казалось неуправляемым.

Ни те, ни другие не были явными соавторами разработки системы, её конструкции и содержания, но те и другие, включаясь в неё со своим делом, побуждали её к совершенствованию и развитию. Это были замечательные профессионалы, счастьем было с ними общаться, и сейчас я с благодарностью назову самые дорогие для меня имена.

Это, прежде всего, мои товарищи по хирургическому отделению Алексей Николаевич Сысоев-Воробьёв и Арнольд Робертович Шик. Оба мои ученики в хирургии, потом мои диссертанты, кандидаты медицинских наук, потом, один за другим, руководители больницы. Они первые испытали вторжение перфокарт и стали активными проводниками частного алгоритма “Пульмонология”. А.Н.Сысоеву принадлежит мысль записывать на полях истории болезни номера пройденных ситуаций и дату использования алгоритма. Это была оцифровка регистрации этапов лечебно-диагностического процесса. А.Р.Шик, двадцать лет потом руководивший Новокузнецкой туббольницей № 19, ввёл впоследствии автоматизированный вариант системы, АРМы врача.

Дмитрий Николаевич Голубев, будучи курсантом кафедры рентгенологии, увидел в нашей клинике алгоритмы, переехал с Урала в Новокузнецк и стал заведовать тубдиспансером. С ним я разработал алгоритм “Тубдиспансер”, через несколько лет он защитил на эту тему диссертацию. Много лет спустя мы сотрудничали в Тюмени и Барнауле, а в 2005 году он, профессор, директор Уральского НИИ Фтизиопульмонологии, ввёл у себя в институте мою АСУ ЛДП “Стационар”.

О доценте Л.П.Чумаковой, моей соратнице в самом начале пути, я упоминал. Активным сторонником алгоритмов стал ассистент Аркадий Львович Ханин, впоследствии профессор, руководитель кафедры. Под его руководством несколько диссертантов защищали алгоритмы тактики врача в трудных разделах пульмонологии.

В.Г.Козлов в Новосибирске, Л.Р.Мещерякова и профессор Ю.Е.Малаховский в Новокузнецке – вот те, благодаря кому система впервые вышла из туббольницы в общую сеть, в стационары, поликлиники, женские консультации и детские поликлиники. Это были первые руководители лечебных учреждений, никак от меня не зависящие и сами, без всякой активности с моей стороны решившиеся ввести необычную систему у себя.

С клиницистами Академгородка я разработал частные алгоритмы “Акушерство и гинекология” (Н.Н.Максимова) и «Гастроэнтерология» (к стыду своему, не помню имя заведующего отделением). С сотрудниками Ю.Е.Малаховского составлен алгоритм “Педиатрия” Именно тогда я освоил искусство составления частных алгоритмов действий врача и методику диалога со специалистом, позволяющую узнать у него его тактику в ходе лечебно-диагностического процесса.

О математике А.В.Пинтове, повлиявшем на мои представления о собственном детище, о Я.А.Горбатовском, с которым был разработан “Профосмотр”, о моей первой наставнице в программировании Л.А.Зиминой я уже упоминал. Идея сама заставляла меня подхватывать крупицы разнородных знаний и укладывать их в общую мозаику.

Особую роль сыграл в развитии системы Ю.М.Янкин, убедивший меня в возможности алгоритмизации работы диспетчеров и врачей скорой помощи. После этого я легко справился с целой ватагой главных врачей ССМП, пожелавших ввести в своих городах мою систему управления. Через некоторое время он защитил диссертацию, демонстрировал, фильм с алгоритмом “Сердце, сосуды” на Всемирном конгрессе кардиологов в Москве. Впоследствии он перешёл в Институт усовершенствования врачей, создал там курс по скорой медицинской помощи и заведовал им.

Лишь трое из тех, кто перечислен, были уже солидными специалистами, остальные – намного моложе меня. Но даже из беглого упоминания видно, что всё это были люди талантливые, деятельные и целеустремлённые. Талантливость молодых впоследствии проявилась в их карьере.

Идея ли отбирала таких, или к ней тянулись только такие? Ведь сотрудничество со всеми основывалось исключительно на моём интересе к ним и встречном интересе к моей системе. Это касалось и моих сотрудников по клинике, хотя там, конечно, какую-то роль играло и моё положение старшего. Сотрудничество продолжалось годами, заключалось в работе над необычными и даже странными вещами и у всех оставляло добрую о себе память, а также осязаемые объекты: публикации, диссертации и алгоритмы.

Ещё два неординарных человека оказали влияние на события первого этапа: В.В.Бессоненко, о котором я уже упоминал, и ректор Новокузнецкого ГИДУВа профессор Иван Анисимович Витюгов. В разные периоды я был подчинённым то одного, то другого. Мне повезло и со старшими: с ними я не чувствовал себя подчинённым.

Опытные организаторы, они внимательно следили за моей деятельностью, которая развивалась в сфере их интересов, поскольку затрагивала и городское здравоохранение, и научную деятельность в НИИ, и преподавание врачам-курсантам. Разумеется, эта деятельность вызывала разные толки, но им противостояла явная поддержка со стороны первых руководителей. Виктор Васильевич, как я уже говорил, благословил моё вмешательство в работу диспансеров. И.А.Витюгов поручил мне актовую речь по случаю юбилея ГИДУВа, где я, конечно же, упомянул о том, что светлое будущее зарождается уже сегодня. Он с пониманием отнёсся к моему решению перейти в НИИ, а В.В.Бессоненко предоставил мне так необходимую полную свободу действий.

И ещё был до перехода в НИИ отчаянный конфликт между главным врачом туббольницы, с одной стороны, и мною с моими единомышленниками – с другой. Причина, разумеется, – устроенная мной реорганизация, объект – моя персона. Конфликт был по-настоящему опасный, не на жизнь, а на смерть. Противная сторона привлекла первого секретаря райкома партии. На бурное собрание Виктор Васильевич и Иван Анисимович пришли оба. Собрание продолжалось с несколькими перерывами и в этих перерывах они брали распалённого партийного секретаря под руки и, прогуливаясь, что-то ему втолковывали. Дело закончилось тем, что в больнице сменили главного врача. Нового взяли из моих сторонников. Такое не забывается.

С момента, когда я покинул Новокузнецк, прошло 36 лет. У меня, оторванного от города моего студенчества и от первых мест работы, не было там друзей. Были очень хорошие, надёжные сотрудники – в клинической работе, в преподавании. Но вдруг посреди двадцатилетнего периода я оказался окружённым множеством людей, заинтересованных в том же, что и я. И возникли если не дружбы, то искренние чувства приязни, уважения и благодарности. Прошла жизнь. Почти никого из них нет. Но чувство уважения и благодарности не ослабевает.