48 ЛЕТ В «ЦИФРОВИЗАЦИИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ».
Воспоминания разработчика медицинской системы управления

_{К оглавлению}

Очерк двадцать первый. .
Соприкосновение с математиком. Человеко-модельные комплексы

В середине семидесятых, когда я ввёл в клинике общие и частные алгоритмы, в академических медицинских учреждениях начали интересоваться возможностями вычислительной техники. В комиссии Центрального НИИ туберкулёза, проверявшей больницу, был уже работник вычислительного центра. “В вас умер программист”, – сказал мне этот молодой человек, Я (не без самодовольства) ухмыльнулся. Мол, обошлось без программистов, всё необходимое уже сделано на перфокартах, сами видите. “А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?”. Но реплику запомнил. Видно, не хотелось, чтобы во мне что-то начинало умирать. Умирать не дали.

В Новокузнецке появились городской медицинский Вычислительный центр и ННИ Комплексных проблем гигиены и профессиональных заболевании. Оба учреждения были созданы Виктором Васильевичем Бессоненко, тем, кто несколько лет назад благословил мои начинания. Оба учреждения нуждались в контактах с профессорами ГИДУВа: от кого же, если не от них получать медицинскую информацию для новой пока ещё очень неопределённой деятельности? Началось с самого понятного, – с составления медицинских классификаторов. Но были нужны и идеи.

В поисках идей зашёл ко мне однажды Виктор Зиновьевич Колтун, учёный секретарь новорождённого НИИ. Зашёл, познакомился и в следующий раз пришёл со своим заведующим лабораторией математики Анатолием Валерьевичем Пинтовым. Это повлекло за собою важные последствия: математик объяснил мне, чем я занимаюсь.

Оказалось, что занимаюсь я имитационным моделированием. Мои системы имитируют реальные процессы, отображают их в строгих формах, благодаря чему эти процессы становятся доступными для изучения математическими методами. Если реальному процессу во всём существенном соответствует его имитационная модель, такая модель позволяет, во-первых, изучать процесс, его закономерности, а во-вторых, воздействовать на него, управлять им.

Особенно его заинтересовали частные алгоритмы. Он вникал в них со всей тщательностью, обдумывал сферы их приложения, искал в них слабые места, сомневался, наконец, окончательно уверовал в них на личном опыте. Его сынишка температурил в первые дни после удаления аппендикса, а он, отец, сидел вечером у постели больного и как раз держал в руках класс ситуаций “Послеоперационный период”. Несколько шагов по этому алгоритму – и он получил категорическую рекомендацию: осмотреть швы. Тогда он осмелился показать и алгоритм, и рекомендацию дежурному врачу. Пошли, осмотрели, распустили один шов, вышла капля гноя, терпеть до утра не пришлось. Между прочим, этот пример не бог весть какой диагностики показывает, как важна для врача внешняя точка опоры. Не появись перед глазами безапелляционная рекомендация, потянули бы до утра.

Анатолий Валерьевич объяснил мне, что цепочки кодов в историях болезни, которые отражают рассуждения и решения врача, можно набивать на магнитную ленту, запоминать в ЭВМ и потом исследовать. Можно учесть все возможные переходы из ситуации в ситуацию, а каждый переход – это решение врача. Значит, доступны учёту все возможные и фактические решения врача. Он увидел, что есть ситуации, в которых нет ресурсных затрат, и есть “ресурсные” ситуации, причем известны виды и количество использованных ресурсов. ЭВМ может сосчитывать это запросто, значит можно не только учитывать, но и прогнозировать затраты. Именно в беседах с Анатолием Валерьевичем я нашёл для всего сделанного подходящий термин – алгоритмы. Это слово тогда в медицине не использовалось. Но самое главное, я воспринял от него понятие о человеко-модельных комплексах.

Если сделана достаточно полная имитационная модель технологического процесса, который осуществляется человеком, то передав этой модели часть своих функций, часть операций, которые он выполняет, человек избавляется от ошибок в этих операциях.

Но модель никогда не бывает полным отображением действительности. Кроме того, технология может развиваться, а модель остаётся неизменной. Это приводит к коллизиям, обнаруживаются участки алгоритма, не соответствующие действительности. А раз они обнаружены, их можно исправить, тогда модель станет полнее и точнее. Модель делает работу человека более совершенной, человек волей-неволей наталкивается на недостатки модели и делает более совершенной её саму. Это и есть человеко-модельный комплекс, самосовершенствующаяся система. И всё это можно отразить в ЭВМ, потому что я всё закодировал, “оцифровал”: меняющееся состояние больного, решения врача вместе с аргументами для этих решений, расходование всех медицинских ресурсов и даже затраты времени.

Передо мной неожиданно открылись удивительные перспективы. Не для меня, не на моём веку, а для захватившего меня дела. И кое-что уже можно было прощупать. Мы с Анатолием Валерьевичем стали классифицировать ситуации, набрасывать алгоритмы анализа ресурсных затрат, обсуждали, как обеспечить постоянное участие разработчика в действующей системе, чтобы обнаруженные врачами дефекты немедленно сообщались ему для исправления. И эти полуромантические фантазии захватывали меня, зрелого и бывалого человека, потому что всё это светлое будущее достигалось уже без всякого дальнейшего насилия над врачами. От них, от врачей ничего не потребуется. Наоборот, они освободятся от перфокарт, спиц, перфокартотек в ящичках. Всё это уйдёт, а мысль, которой всё это служило, будет жить благодаря электронно-вычислительным машинам.

Мои отношения с Анатолием Валерьевичем имели продолжение: мы поработали вместе в НИИ Комплексных проблем гигиены. В 1985 году жизнь нас развела по разным городам и разным занятиям. Но в двухтысячных он разыскал меня в Кирове. В это время я автоматизировал частные алгоритмы, а он стал предпринимателем и попросил меня сделать алгоритм принятия решений в его предпринимательской области. Я выполнил его просьбу, переделав программу, написанную для врачей. Успел отослать. Через некоторое время узнал, что его не стало.

С самого начала сложились у меня тёплые отношения с Виктором Зиновьевичем Колтуном (впоследствии профессором курса диетологии в Новокузнецком ГИДУВе). В ближайшие годы он содействовал моему переходу на заведывание лабораторией в НИИ, затем переводу лаборатории в Тюмень и, наконец, в Барнаул. В девяностые мы потеряли друг друна из виду и вдруг, через 30 лет он нашёл меня уже из Канады, где проводит свои пенсионные годы. Так что мы оба имели редкое удовольствие несколько раз общаться письмами и по скайпу, вспоминая прошедшие времена и ушедших общих знакомых.

О чём писали в прошлом веке.

Пинтов А.В. Создание и исследование человеко-модельных систем управления здравоохранением. Бюллетень СОАМН СССР, 1981, N 5. Стр.74-85.

Пинтов А.В., Тавровский В.М., Авдеев В.П. Управление лечебно-диагностическим процессом на основе человеко-модельных комплексов. В кн. Системный анализ и моделирование в здравоохр. Новокузнецк, 1980. Стр.190-192.